Переплетение душ Глава 27.
- Антон Павлов
- 26 янв. 2016 г.
- 4 мин. чтения

Задвижскому очень повезло. Было определенно видно, что он - баловень судьбы после разговора с Потемкиным. Получив неплохую награду и серьезно поставленную задачу, наш герой глубоко окунулся в дела, и заметьте, друзья, они у него пошли довольно успешно. Через год после начала своей деятельности Гаврила Семенович на балу по случаю именин императрицы был объявлен чайным королем государства Российского и щедро награжден государыней матушкой по такому случаю.
Задвижский увеличил свои владения до сотни семей крепостных душ, что в то время способствовало неплохим положением в обществе и обеспечивало нахождение во дворце императорской семьи чуть ли не все время, что вытекало в хорошие связи и неплохой авторитет среди капризного общества правительства.
Неплохо велись дела и в самом поместье этой личности. Прежде всего Гаврила создал безукоризненный антураж своего дома снаружи. Он был выстроен так, что впервые попавшему на территорию новоиспеченного дворянина казалось, что на всей земле нет более отвратнее дома, чем у Гаврилы Семеновича Задвижского. Дом был серый, обшарпанный, рамы окон казались рассохшиеся от того груза времени, который на них налег. Крыша и балкон были окрашены в болотно-мутный цвет. Казалось, здесь проживает не дворянин, а Кощей Бессмертный. А эти уродливые узоры, вырезанные пьяным плотником в ставнях этого дома, просто красноречиво говорили о том, что здесь проживает холуй и скряга.
Но, дорогой друг, стоило тебе переступить порог этого поместья, и ты сразу же забыл бы обо всем на свете, и тебе сей же час захотелось бы прописаться ну хотя бы в подвале этого дома. Все здесь играло гармонией и красотой. Обивка дома была сделана по всем европейским стандартам того времени, окна были украшены итальянскими тюлями из самого тонкого в мире волокна. Кругом декоративные растения, пол был выстлан дубовыми досками и застелен персидскими коврами во всех комнатах, включая апартаменты прислуги. Потолок и стены были отделаны высококвалифицированными французскими мастерами того времени. Мебель была до того милая, что до нее даже было жалко дотрагиваться. Все в этом доме говорило о хорошем достатке хозяина и высоком положении в обществе.
Ну и пару слов можно промолвить о личных покоях барина. Этот человек добился лучших апартаментов в мире. С этим может поспорить только какой-нибудь восточный султан из сказочного Багдада. И конечно же у посетившего жилище чайного короля России возникает вопрос: «Почему такая дисгармония окутала его дом? С наружи урод, внутри великий творец.» На это наш герой не раз держал ответ: «Я вышел из простого народа, русского народа. И задумка моя была такова: я хотел показать, что давно пора нашему обществу задуматься о красоте русской души, ведь всем известно, что я из мужиков выбрался в белые палаты, и мой дом символизирует это снаружи. Он, как и простой русский мужик, не шибко красен, но жить в нем сподручно. Но, если заглянуть в него, то аж дух захватывает. Как тут все построено по принципу красоты и гармонии. Вот и вам, добрые люди, советую: приглядитесь к русскому мужику повнимательней. Снаружи может он и не шибко хорош, но внутри красив, как дьявол.» Многих посетителей это просто пугало и отталкивало от Задвижского, а многим это даже очень приходилось по душе.
Гаврила Семенович очень въедливо взялся за свое дело, и за каких-то полтора года этому человеку удалось поставить возложенное государством на него дело так, что чай из Московской губернии стал востребован во всех светских домах Европы, стремительно вытесняя азиатских поставщиков этого чудесного напитка. Хотя многие потребители задавали себе нередко вопрос: «Ну как с таким суровым климатом удается московскому промышленнику развивать свое дело? Что ему нечистая ворожит что ли или стервец ведет тайные сношения с индийскими и китайскими поставщиками?» А все было намного проще.
Дело в том, что Гаврила Семенович не терял ни единой минуты, и прежде всего он обеспечил свои земли, отличнейше обустроенные теплицами, которые выдерживали сорокоградусные морозы. Также он прибегнул к своим приобретенным связям из поднебесной и заказал исключительное освещение, которое в империи Цин было высоко развито, так как эту державу нередко накрывали густые туманы. Это могло способствовать замедлению развития тех или иных растительных культур, которые значительно имели высокий спрос на мировых рынках сбыта.
В общих чертах ясно одно. Этот человек зарекомендовал себя как очень преданный и ответственный подданный великой империи Романовых. И если среди родовитых династий Гаврила имел репутацию порядочного человека, и очень многие родовитые семьи хотели попасть к нему на прием, то среди простолюдинов и своих же собственных крепостных он славился как взбалмошный и очень скверный хозяин крестьян и крепостных слуг. Он очень притеснял, создал свой кодекс, где хозяин был чуть ли не Богом для своих подданных. Нередко были случаи, когда Гаврила Семенович напивался до скотского состояния и учинял охоту на непокорных, список которых подавали ему лизоблюды и подхалимы из помещичьих слуг. Молодежь своей округи Задвижский поставил в такую кабалу, что даже молодой человек, находящийся под властью Гаврилы Семеновича не мог создать брак с понравившейся ему особы без опробы ее прелестей самого хозяина, что нередко возмущало и поднимало народ на бунт. Но любое неповиновение каралось беспощадно не только преданными барину мужиками, но и людьми военными, а именно одним государственным полком, который имел дислокацию в Московском уезде.
Гавриле Семеновичу была выдана специальная бумага, которая в наш эпистолярный век имела огромную силу, способствующая распоряжаться сими силами, как ему заблагорассудится, дабы держать государство Российское в целостности и спокойствии. Именно так и было прописано в приказе по этому поводу Потемкиным - главным фаворитом того взбалмошного века, который способствовал суровейшему закрепощению простого русского народа. Но таков ход колеса истории. И, что начертано пройти тому или иному народу на пути самосовершенствованию и обретению своих свобод, то и должно произойти, на то воля Божья.
Kommentare